Авторитетный российский политолог и политтехнолог, член Высшего совета партии «Единая Россия», генеральный директор Агентства политических и экономических коммуникаций (АПЭК) Дмитрий ОРЛОВ проанализировал события минувшей субботы, их причины и возможные последствия, сформулировав полтора десятка тезисов:
— Первое. Мы не знаем страны, в которой живем. Эта фраза Юрия АНДРОПОВА хорошо характеризует то, что происходило в России 23 января 2021 года.
Почему протест по поводу задержания Алексея НАВАЛЬНОГО оказался таким масштабным, массовым и повсеместным — впервые за долгие годы?
Чтобы эффективно реагировать — надо понять настроения населения в целом и каждой из значимых протестных групп. Хорошо понять.
Второе. Нужна детальная «картина мотивов» протеста — глубинных мотивов. Не думаю, что в Москве, Новосибирске, Уфе, Краснодаре, Ижевске или Барнауле эти мотивы идентичны. В противном случае требования, лозунги и даже тактика протестующих в разных городах не отличались бы столь разительно.
Не думаю, что эти мотивы совпадают с произнесенными скороговоркой призывами НАВАЛЬНОГО или просмотром известного фильма.
АПЭК проводило осенью традиционное исследование о протесте. Мы предположили, что протестная активность в 2021 году вырастет, но преобладать будет «трудовой» и в целом социально-экономический протест.
Я уверен: наша гипотеза верна и теперь. Но как именно и в какой степени недовольство собственным положением подтолкнуло людей к участию в акциях НАВАЛЬНОГО?
ТРЕТЬЕ. Протест сместился в регионы. Почему? Почему очевидные города-лидеры — именно Петербург, Екатеринбург, Владивосток, Новосибирск, Иркутск?
Почему протестующие вышли на улицы других, «благополучных», крупных городов (например, Казани и Краснодара), традиционно не отличающихся протестной активностью?
Почему — впервые за долгие годы — протест охватил и города с населением 100-500 тысяч человек?
ЧЕТВЕРТОЕ. Протест не был «подростковым». Несовершеннолетних на митингах, по данным известного исследования, было всего 4%. Очевидны три основные возрастные группы участников: 18-24 года (25%), 25-35 лет (37%) и 36-46 лет (15%).
Эти группы, кстати, хорошо заметны и при изучении многочисленных видеоматериалов. У каждой из них, уверен, — собственные мотивы.
ПЯТОЕ. Протест радикализировался. Нападения на полицейских — самый тревожный, но не единственный симптом этого. Протестующие пытаются отбивать задержанных, смелее определяют и корректируют на месте маршруты движения колонн и групп, прорывают полицейские оцепления. Это серьезная проблема.
ШЕСТОЕ. Состав участников обновился. — 42% протестующих пришли на митинги впервые. Реальные мотивы «неофитов» могут дать ответ на вопрос, почему протест оказался столь масштабным.
Необходимо выявить и реальные механизмы мобилизации на митинги, включая финансирование активистов и сетевых лидеров.
Не думаю, что призывы НАВАЛЬНОГО, действия его штабов и сетевая активность могли обеспечить такую глубину проникновения.
СЕДЬМОЕ. Алексей НАВАЛЬНЫЙ — лидер протеста, но не лидер национальной оппозиции. Масштаб и характер акций 23 января только подтвердили это.
ВОСЬМОЕ. Полиция действовала в целом адекватно. Однако и эскцессы были довольно заметными, что, впрочем, обусловлено прежде всего масштабами протеста: специально подготовленных сотрудников в небольших городах откровенно мало.
ДЕВЯТОЕ. Удар по провокаторам. Нужно предельно жестко (в том числе и после акций) реагировать на действия тех протестующих, которые нападают на полицейских и причиняют ущерб здоровью и имуществу (в этом смысле особенно показателен эпизод с автомобилем с номером АМР на Цветном бульваре).
Понятно, что часть этих людей могут быть подготовленными боевиками, которых надо выявлять заранее.
ДЕСЯТОЕ. Ответственность полиции. Необходимо привлечение к ответственности по закону сотрудников полиции, явно нарушающих закон и должностные инструкции.
Случай в Петербурге (омоновец немотивированно ударил ногой пожилую женщину) — наиболее показательный эпизод подобного рода. Проверка, насколько можно судить, уже начата.
При этом монополия полиции на насилие должна строго соблюдаться: «добровольцы» и «дружинники» разного рода — прямой путь к беззаконию и падению доверия к власти.
ОДИННАДЦАТОЕ. Скорректировать работу власти в социальных сетях. Об этом можно говорить очень долго, но ограничимся одним простым замечанием.
ДВЕНАДЦАТОЕ. Скорректировать работу власти с молодежью. На мой взгляд, почти бессмысленно обсуждать создание и активизацию провластных молодежных организаций.
Важнее мотивы, побуждающие жителей крупных городов до 30 лет поддерживать акции НАВАЛЬНОГО, и их «социализация».
Дело не только в наличии работы и уровне зарплаты, но и в сообществах и механизмах коммуникации, в которые они вовлечены.
ТРИНАДЦАТОЕ. Выстроить постоянный диалог власти с протестно настроенными группами. Решения могут быть различные, главное — не повторять ошибок, обусловленных «одноканальностью» коммуникации («работаем с теми, кто хочет с нами работать» — это комфортный для людей негибких, но принципиально неверный подход, особенно в условиях кризисной ситуации).
ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ. Выстроить постоянный диалог власти с экспертным сообществом. В том числе — критически настроенным по отношению к ней.
ПЯТНАДЦАТОЕ. Проводить думскую кампанию спокойно. Власть должна демонстрировать ясность намерений и верность собственному политическому планированию — при известной гибкости, конечно.
По данным последнего исследования ФОМ, электоральный рейтинг «Единой России» вырос с 28% до 32%, а готовность проголосовать за новые партии снизилась с 16% до 7%.
Поэтому «консервативный» сценарий (45/45, «патриотический консенсус» в парламенте) вполне может быть реализован.
Понятно, что на власть будут теперь давить сильнее, но поддаваться давлению не стоит. Напротив: не отказываясь от диалога и даже стимулируя его, надо стоять на своем. И помнить о том, что «большой», национальный общественный запрос и уличный протест (а тем более кампании в телеграм-каналах и в целом в социальных сетях) — это две большие разницы.