«ХУДОЙ» МИР ЧРЕВАТ ВНУТРЕННИМИ ПОТРЯСЕНИЯМИ

Специальная военная операция (СВО) стала ключевым событием не только 2022 года, но и, вполне вероятно, всего десятилетия (а то и более длительного периода времени). Соответственно, и ее влияние почти наверняка будет очень масштабным.

Причем то, что мы наблюдаем и чувствуем сегодня, скорее всего, является лишь частью тех процессов, которые запустила спецоперация. Думаю, что в полной мере осознать ее значение нам еще только предстоит. Большое, как говорится, видится на расстоянии. Однако и уже сейчас очевидны весьма серьезные изменения, произошедшие под воздействием СВО. Внутри страны они видятся мне довольно неоднозначными.

С одной стороны, большая часть общества поддержала решение Президента России начать военную кампанию на Украине. По данным ВЦИОМ, рейтинг главы государства в феврале текущего года забрался до «заоблачных» 79%, а протестные настроения, напротив, ослабли.

Патриотично настроенные граждане искренне переживают за то, что происходит, помогают собирать необходимые бойцам вещи и военное оборудование. Новое дыхание и популярность приобрело волонтерское движение. В состав России, наконец, вошли четыре новых субъекта.

С другой стороны, общественная поддержка спецоперации темпорально не безгранична. Результаты ежемесячных замеров «Левада-Центра» (признан в России иноагентом) говорят о том, что с течением времени уровень поддержки СВО, во-первых, имеет пусть незначительную, но тенденцию к снижению, и, во-вторых, подвержен влиянию успехов или неудач на фронте. Стало быть, при не самом удачном для нас развитии событий многое в данном смысле может измениться.

К тому же, при всем относительном единстве отношения к СВО, есть и противоположное мнение. Кто-то просто не поддерживает происходящее, но при этом не предпринимает конкретных действий. Кто-то покинул страну. Кто-то открыто заявляет о своей позиции, не боясь критиковать действия Кремля и бросая тем самым своеобразный вызов как власти, так и большей части российского общества.

На самом деле, ничего хорошего в таком расколе общества нет. Что будет с ним дальше, пока сказать очень сложно.

На внешнем же контуре эффекты СВО более однозначны. Почти все страны Запада не только осудили Россию и перевели свой санкционный конвейер в режим нон-стоп, но и начали оказывать прямую военную и финансовую помощь Украине. Не будь этой поддержки, военные действия, уверен, уже завершились бы нашей победой.

Страны Азии, Востока, Африки и Латинской Америки заняли выжидательную позицию: выступая за мирное разрешение конфликта, они, тем не менее, нам как минимум не мешают.

На мой взгляд, «культура отмены» в гораздо большей степени повлияла на те общества, в которых она распространилась. Мы же сами никого и ничего не отменяли. Поэтому и говорить здесь особенно не о чем. Возможно, «культура отмены» затронула лишь наиболее чувствительных наших сограждан и тех, кто непосредственно, по роду своей профессиональной деятельности от этого пострадал. Основная же часть общества вряд ли как-то вообще почувствовала на себе какую-либо «отмену».

Каковы условия и возможности урегулирования данного конфликта в среднесрочной перспективе? — В глобальном смысле я вижу два варианта развития событий: военный и «мирный».

Первый предполагает ведение боевых действия до полной победы одной из сторон. Убежден, что проиграть Россия в этом плане просто не может. Хотя бы в силу того, что у нас есть ядерное оружие, которого должно быть достаточно для уничтожения любого супостата (даже США). Вопрос лишь в том, что должно произойти и сколько людей (военных, гражданских, русских, украинцев, иностранцев) еще должны погибнуть, чтобы наша страна реализовала, наконец, свой военный потенциал (для этого, кстати, вовсе не обязательно использовать ядерный арсенал) и добилась убедительной победы.

Второй вариант подразумевает то, что на определенном этапе стороны (Россия и Запад в лице Америки) сядут за стол переговоров и попытаются найти компромисс. Получится ли это сделать и, если да, то насколько устойчивым окажется мир, никто не знает. Что это будет: условные «Минск-3» или «Брест-Литовск», расширенные приднестровский или корейский варианты, новый «Хасавюрт» или «Стамбул 2.0»? Вариантов много.

Имеющийся у нас опыт заключения не самых выгодных для себя мирных соглашений закономерно привел к тому, что само упоминание каких-либо переговоров у многих вызывает оскомину.

В этом смысле, как мне видится, действующей российской власти следует быть особенно осторожной в данном процессе. Любой мир, заключенный на основе заведомо неприемлемых для россиян «компромиссов», вполне может привести к непредсказуемым последствиям внутри страны. Люди справедливо будут требовать ответов на вопросы о том, за что погибло столько (сколько именно — нам говорят очень редко) людей, зачем были разрушены города и поселки бывшего юго-востока Украины, ради чего мы терпели санкции, международную (в контексте западного мира) изоляцию и т.д.

Однако уже сейчас очевидно, что переговоры, если и будут, то не с украинским руководством (хотя формально стороной переговоров может быть и оно), а с их зарубежными спонсорами и покровителями. На данный момент готовности к обсуждению возможностей мирного урегулирования с их стороны не просматривается.

Александр КАЗАКОВ, профессор кафедры политических наук Саратовского национального исследовательского государственного университета имени Н.Г. ЧЕРНЫШЕВСКОГО, доктор политических наук.

Источник: Аналитический центр Российского общества политологов (РОП).