Новые практики в школьной системе России являются, на мой взгляд, реакцией на актуальный социально-политический контекст: начало специальной военной операции (СВО), попытки Запада блокировать контакты с Россией по всему спектру взаимодействий, санкционное давление и т.д.
Политика «отмены» русской культуры в этой связи уже не выглядит столь наивной и нелепой как ранее, наоборот, резкие и последовательные действия в такой логике вынуждают российскую власть и общественность выстраивать новую стратегию жизнеобеспечения.
Новации в школе пока можно оценивать только как некоторую смену общей стратегии государства в воспитании детей и подростков, так как какие-то конкретные эффекты, связанные с этим, будут проявляться только в долгосрочной перспективе.
В этом смысле образование в целом является весьма консервативной и инертной социальной системой, где изменения и их последствия требуют внимательного долгосрочного наблюдения.
Если же оценивать нововведения конкретно, то можно отметить следующее.
Во-первых, точно ничего плохого не будет, если школьники привыкнут к ритуалу поднятия государственного флага и выучат гимн Российской Федерации. Такая практика существует во многих государствах мира и является важной частью политической социализации, воспринимается обществом как важная часть знаково-символической системы страны, воспитывает уважение к национальной традиции, истории.
Другое дело, что сама система символов российской государственности нуждается в серьезной проработке или, по крайней мере, непротиворечивом объяснении школьнику и гражданам в целом. Здесь нужны специальные усилия в «расшифровке» того, почему именно триколор является государственным флагом России, а текст гимна менялся (причем самим автором стихов — Сергеем МИХАЛКОВЫМ) при сохранении музыки Александра АЛЕКСАНДРОВА, как стоит интерпретировать монархический в своей основе герб России в условиях республиканской формы правления и т.д.
То есть это отдельные важные вопросы, которые могли бы быть представлены в виде конкретных дидактических единиц программы обучения в разных предметах (история, обществознание, география, литература и др.).
Во-вторых, «разговоры о важном» представляются как один из элементов воспитательной работы со школьниками и, скорее всего, в перспективе будут как-то трансформироваться в содержательном отношении и формате проведения. Возможно, что такая форма работы будет способствовать более уверенному, научно обоснованному стилю взаимодействия современного школьника с медиасредой.
Не секрет, что дети и подростки являются активными пользователями социальных медиа, ведут поиск информации и нередко сами создают контент (в том числе и по самым актуальным социально-политическим темам). Поэтому крайне важно сформировать не только навыки использования всех возможностей медиаплатформ, создать багаж знаний о принципах функционирования медиасреды, но и создать более-менее устойчивые представления о социально-политической сущности многих явлений современной политики, о национальных интересах современных государств, политической стратегии нашей страны и т.д.
Было бы полезно использовать в качестве форматов проведения таких «разговоров о важном» встречи с интересными людьми, походы в музеи и на выставки, путешествия в другие города и населенные пункты, сопряженные с экскурсиями, презентациями, лекциями.
Наконец, возможно использование опыта проведения «политинформаций» — специальных уроков в еженедельном формате с активным участием самих школьников в подготовке обзоров политических событий в России и в мире.
Конечно, это потребует не только выделения специальных часов в сетке школьного времени, но и основательной подготовки самих педагогов для того, чтобы они смогли заинтересовать ребят и помочь им в освоении необходимых навыков поиска релевантной информации и составлении медиаобзоров, пресс-клиппингов, аналитических докладов и т.д.
Воспитательная работа в вузах крайне необходима, но в настоящее время весьма недостаточна, как в содержательном, так и в инфраструктурном отношении. После болезненных трансформаций системы высшего образования, связанных с переходом от советской модели к постсоветской, воспитательная работа осталась на периферии внимания вузовского менеджмента. Обычно она рассматривалась как деятельность по профилактике девиантного поведения (антинаркотическая, антиалкогольная пропаганда, организация творческого или спортивного досуга и др.), отдельные направления данной работы были связаны с формированием необходимых жизненных навыков и социальных связей (студенческое самоуправление, благотворительная деятельность, волонтерская работа).
Полагаем, что наряду с имеющимися практиками, показавшими свою эффективность и привлекающими большой интерес самих студентов и аспирантов, стоило бы помочь развитию или (где этого пока нет) становлению сообществ выпускников вузов: не только в плане создания соответствующих ассоциаций, но прежде всего в выстраивании работы с нынешним студенческим составом. Для этого могли бы пригодиться форматы клубов, сообществ, с соответствующей корпоративной традицией и идентичностью, популяризацией участия в их работе с самого первого курса и до признанного специалиста, руководителя на производстве, в научном коллективе, бизнес-структурах.
Конечно, такая работа не может не касаться и важных социально-политических вопросов, но вести ее стоило бы крайне внимательно и профессионально: возможно, в формате просветительских лекций, обмена опытом, творческих встреч и т.д.
Общественная реакция на данные нововведения пока представляется сдержанно одобрительной в целом. Но есть важные отличия в моделях такой реакции. Те, кто непосредственно связан с системой образования, работает в ней, оценивают не только сами новации, но и ту необходимую (и чаще всего недостаточную!) инфраструктуру, которая нужна для их полноценной реализации. Именно поэтому учительское сообщество и вузовские преподаватели стремятся увидеть больше конкретики не только в постановке задач, но и в выборе способов их реализации, учете мнения самих участников данного процесса (педагогов и обучающихся).
Есть понимание рисков того, что это будет одной из многих кампаний, которые при декларировании важных целей сводились к простой и неэффективной цепочке процедурных действий, в конечном счете, усложняющих жизнь тем, кто работает в этой системе.
Оценки новаций в обществе также весьма зависимы от того, как именно будут поданы, «расшифрованы», объяснены цели и задачи изменений в системе массовой коммуникации. Пока, к сожалению, крайне мало внятных таких объяснений и уважаемых ЛОМов (лидеров общественного мнения) в публичном пространстве которые могли бы это сделать на достойном уровне и сформировать долгосрочное доверительное отношение к такой управленческой стратегии.
Например, опыт внедрения ЕГЭ в систему школьного образования при всей неоднозначности оценок функционирования данного института демонстрировал значительные усилия и экспертов, разработчиков данной новации, и части учительского и вузовского сообщества, журналистов, аналитиков, комментаторов, которые продвигали и поддерживали это решение.
Игорь КУЗНЕЦОВ, исполнительный директор Российского общества политологов (РОП), профессор кафедры истории и теории политики факультета политологии МГУ имени М.В. ЛОМОНОСОВА, доктор политических наук.
Источник: Аналитический центр Российского общества политологов (РОП).